11 часть

I told my friend Mike about my conversation with my father. We were the only kids from poor families at our school. We wanted to make money but didn't know how. Eventually, we came up with an idea to collect empty toothpaste tubes and melt them down to make coins. When my father found out, he was proud of us but explained that it was illegal. He encouraged us to keep being creative and not give up on our dreams of becoming rich. We decided to talk to Mike's father, who was successful in business. На следующее утро я рассказал о разговоре с отцом своему лучшему другу Майку. Насколько я знал, мы с Майком были единственные дети из бедных семей в этой школе. Он точно так же, как и я, попал в эту школу по странной прихоти судьбы. Кто-то провел границу школ по нашему району, и мы оказались в школе для богатых. На самом деле мы не были бедными, но нам так казалось, потому что у всех остальных мальчиков были новые баскетбольные перчатки, новые велосипеды, все новое. Мама и папа давали нам все необходимое, пищу, крышу, над головой одежду, но не больше. Мой отец часто говорил, если ты чего-то хочешь, ты должен это заработать. Нам многое хотелось, но кто возьмет на работу девятилетних мальчишек? Ну и как мы будем делать деньги, спросил Майк. Не знаю, ответил я, а хочешь быть моим партнером? Он согласился, и в то субботнее утро у меня появился первый бизнес-партнер. Мы все утро строили планы по поводу того, как сделать деньги. Иногда мы вспоминали о богачах, которые сейчас веселятся в пляжном домике Джимми. Было немного обидно, но эта обида оказалась конструктивной, потому что она вдохновила нас на поиск путей обогащения. Наконец, после обеда нас осенило. Эту идею Майк как-то прочел в одной научно-популярной книжке. Мы с восторгом подмигнули друг другу, и у партнеров появился собственный бизнес. На протяжении нескольких следующих недель мы с Майком бегали по всему району, стучав в двери соседей и упрашивая их оставлять для нас тюбики из подзубной пасты. Взрослые сначала обычно удивлялись, а потом с улыбкой соглашались. Некоторые интересовались, что мы зацеяли, но на этом мы отвечали, мы не можем вам этого сказать, это коммерческая тайна. Вскоре мама забеспокоилась, потому что мы избрали для склада сырья место рядом с ее стиральной машинкой. В картонной коробке, где когда-то нахранились бутылки с кетчупом, постепенно росла наша коллекция неиспользованных тюбиков. Наконец терпение мамы лопнуло, еле надоело видеть грязные и мятые тюбики, чем это вы занимаетесь, спросила она. И перестаньте говорить про какие-то коммерческие тайны, живо все убирайте, а то я сама все выброшу. Мы с Майком попросили и умоляли, объясняя, что скоро у нас накопится достаточно сырья и можно будет начать производство. Мы сказали ей, что ждем, пока несколько соседей закончат свои тюбики и мы сможем их забрать. Мама сжалилась и дала нам еще неделю срока. Начало производства пришлось ускорить из-за внешних обстоятельств. Деловые партнеры получили первое предупреждение от складкового помещения, от моей собственной мамы. В обязанности Майка теперь входило просить соседей не тянуть с пастой, напоминая, что донтист советует чистить зубы чаще. Я же начал собирать производственную линию. В один прекрасный день мой отец, отъехав к дому, увидел на дороге двух девятилетних мальчишек, вовсю занимающихся производством. Все вокруг было засыпано белым порошком, на длинном столе стояли бумажные молочные пакеты, а в гриле пылали угли. Отец осторожно приблизился, ему пришлось оставить машину у подъезда, потому что наша производственная линия перегородила путь к гаражу. Подойдя поближе, они с другом увидели на углях чугунок, в котором плавились тюбики из подзубной пасты. Когда паста продавалась не в пластмассовых тюбиках, а в свинцовых, мы сжигали с них краску, а потом сплавляли в чугунке и наливали металл через маленькую дырочку в молочные пакеты, удерживая чугунок маминым ухватом. В пакетах был алибастер, именно он был тем рассыпанным повсюду белым порошком, который мы смешивали с водой. В спешке я опрокинул мешок, и все вокруг выглядело так, словно только что закончилась снежная буря. Из алибастера мы сделали литейные формы. Отец с другом наблюдали, как мы льем расплавленный свинец в отверстие алибастеровой формы. Осторожно, произнес отец, и я кивнул, не поднимая головы. Наконец мы закончили, и я поставил чугунок на место и улыбнулся отцу. — Что это вы, ребята, делаете? — осторожно спросил он, улыбнувшись в ответ. — Мы делаем то, что ты мне сказал. Мы собираемся разбогатеть, — ответил я. — Ага, — сказал Майк, ухмыляясь и кивая, — мы партнеры. А что в этих алибастеровых формах, — поинтересовался отец, — осторожно, — сказал я, — должна получиться хорошая партия. Маленьким молотком я постучал по месту соединения двух частей формы и осторожно снял верхнюю половину. Из формы выпала монетка. — О, Боже! — воскликнул отец. — Так вы делаете из свинца монеты? — точно, — ответил Майк. — Мы делаем все так, как вы нам сказали. Мы делаем деньги. Вдруг хота повернулся к нему и расхохотался. Отец улыбнулся и покачал головой. Он окинул взглядом пылающий гриль, коробку с использованными тюбиками из подзубной пасты и двоих довольных с собой мальчишек, покрытых белой пылью. Отец попросил нас оставить свое дело и присесть к ним на крыльцо нашего дома. Он переливо объяснил нам, кто такие фальшивомонетчики. Наши мечты были разбиты. — Вы хотите сказать, что это незаконно? — спросил Майк дрожащим голосом. — Пусть играют, — сказал друг моего отца. Может, у них природный талант? Отец сердито посмотрел на него. — Да, это незаконно, — тихо сказал он. Но вы, ребята, продемонстрировали свои творческие способности и оригинальное мышление. Продолжайте в том же духе. Я действительно вами горжусь. В расстеленных чувствах мы с Майком минут двадцать сидели молча, а потом начали убирать за собой. Производство завершилось в день открытия предприятия. Сметая в кучу порошок, я посмотрел на Майка и произнес. Да, наверное, Джимми и его друзья правы, мы бедные. Мой отец в этот момент как раз уходил. Ребята, — сказал он, — вы будете бедными, только если сдадитесь. Вы молодцы, поскольку что-то делаете. Большинство людей просто говорят и мечтают о том, что разбогатеют, а вы что-то для этого сделали. Повторяю, я вами очень горжусь. Не останавливайтесь, продолжайте борьбу. Мы с Майком стояли и молчали. Слышать это было приятно, но мы не знали, что делать дальше. — А почему ты не богатый, — папа, — спросил я. — Потому что я решил стать учителем. Учителя не думают о том, чтобы разбогатеть. Нам просто нравится учить. Я хотел бы вам помочь, но на самом деле не знаю, как делать деньги. Мы с Майком вернулись к уборке территории. Знаете, что, — продолжил отец, — если вы хотите стать богатыми, спрашивайте не меня, поговорите с твоим папой, Майк. С моим папой, — удивился Майк и скорчил гримасу. — Да, с твоим папой, — ответил мой отец с улыбкой. — У нас один и тот же банкир, и он в восторге от твоего отца. Он не раз говорил мне, что твой отец великолепно умеет делать деньги. — Это мой, мой-то, папа, — не поверил Майк. — А почему же тогда у нас нет шикарной машины и большого дома, как у богатых детей в школе? — Шикарные машины, большой дом еще не признак того, что ты богат или умеешь делать деньги, — ответил мой папа. — Отец Джимми работает на сахарной плантации. Он мало чем отличается от меня, он работает на компанию, а я на государственную компанию, купила ему автомобиль, но у этой плантации финансовые проблемы, и скоро у отца Джимми не будет ничего, а твой папа — не такой Майк. По-моему, он строит собственную империю, и мне кажется, что через несколько лет он станет очень богатым человеком. Эти слова снова задорили нас Майком. Мы с новыми силами принялись за уборку следов нашего первого совместного производства и стали обсуждать, как и когда поговорить с отцом Майка. Проблема была в том, что он много работал и приходил домой поздно. Ему принадлежали склады, строительная компания, сеть магазинов и три ресторана. Вот из ресторанов он и задерживался по вечерам. После того, как мы все убрали, Майк сел в автобус и уехал домой. Он собирался в тот же вечер подойти к отцу и спасить его. Не научит ли он нас, как стать богатыми? Майк пообещал сразу же после разговора позвонить, даже если это будет очень поздно. Телефон зазвонил в половину девятого. «Ладно», — сказал я, — «в следующую субботу» и положил трубку. Отец Майка согласился встретиться и поговорить с нами. И вот субботним утром в половину восьмого я сел в автобус, который шел в бедный квартал города.