аревик 1

The conversation is about a woman named Aref who is a medical student. She shares her experience of choosing medicine as a career path and her journey of getting admitted to a medical university in Armenia. She talks about the challenges she faced during the admission process and the differences in the education system between Armenia and Russia. She also mentions the importance of hard work and dedication in her studies. Раз-два-три. Раз-два-три. Давай работать. А, понятно. Ой, Сонечка. А компьютер чистый? Это самое важное. Запись уже идёт, да? Да. Пожалуйста. У меня вообще это первый опыт съёмки. Меня когда пригласили на съёмку в качестве гостя, я так испугалась. Обычно я просто за камерой стою и как бы, ну, я контролирую процесс, но в кадре я это. Это что-то новое. Ну, попробуй. Давай. У нас фотосессия. Слушай, я не вижу. Что-то не так. По-моему. Ну, я теперь понял. Давай работать. Всё, супер. Конечно, да. Видишь, компьютер подзакрыл, а всё нормально. Да, пожалуйста. Сейчас, минутку. Дверь мы в эту сторону или в ту? Давай вообще докроем. Когда она здесь отражается. Да? Давай в ту сторону. Супер. А ты потом что-то делаешь с ответом массажиста? Или просто? Не умею. Ну, давай, да. Да что ты, не бойся. Я имею в виду, это там цвет поднастроить, заводских настройков. Да. Ты в Кавказе не можешь сделать? Не умею. Давай, я тебя потом... Да. Да. Раз, два, три. Всем привет. С вами подкаст Гиппократом Кину. Сегодня с вами я, Саша. И наши гости. Ареф. Которая является спарматологом. Ординатором уже. Ареф, расскажи немножко про себя. Начну с того, что где я учусь на данный момент в ординатории это ЦГМА, что-то вам говорит это место? Нет, нет. Это центральная госмедакадемия при президенте РФ. Я вообще рандомно выбирала ординатуру. У меня был очень короткий срок для выборы. Это был первый мед, потому что он у всех на слуху. Но были проблемы с дипломом, потому что он у меня международный. И как бы написан он на трех языках. Это армянский, русский и английский. И при поступлении, когда я уже приехала в Москву, они начали смотреть на диплом. То есть приемная комиссия. Они не понимали, что это за язык в дипломе. Они подумали сначала, что это арабский. Я начала себя обижать. Еще я подавала в цинизм. Потому что очень хотела вначале подать документы на хирургию. Все как-то изначально пошло не по плану. Я уже под конец начала переживать, что меня никуда не хотят брать. Хотя по закону между Арменией и Россией есть сотрудничество дружественное. И меня должны без каких-либо подтверждений взять на обучение. И по итогу за сутки я успела подать документы в ЦИГМА. Они просто посмотрели развертку моего диплома. Сказали, вы можете проходить у нас тестирование. Я абсолютно не была готова к тестированию. У меня не было на это времени. Потому что мне пришлось идти из Армении в Россию. Все это заняло время. И я открыла приложение на телефоне с тестами. Потому что там 5000 вопросов. Я подумала, что же мне делать. Это очень было непросто. Но потом, когда я увидела вопросы, я вспомнила все с госэкзаменов. Это было не тяжело. Потому что попозже расскажу разницу обучения здесь и что было там. Я просто разово потыкала в телефоне на эти вопросы. Естественно, в голове ничего не осталось. Я не спала ровно сутки. И ровно когда я дошла до 4900 какого-то вопроса, будильник зазвенел. И мне уже надо было ехать и сдавать аккредитацию. И все. Я быстро просто все сдала. Где-то за 10 минут прошел мой экзамен. И потом, через несколько дней, я уже точно не помню через сколько, меня пригласили. И все. Я прошла СГМА и поступила на кафедру терапевтической психотологии. В принципе, так и с поступлением в мой вуз было. Это все было очень быстро, спонтанно. И поэтому вот есть такой небольшой элемент с выгоранием, что начиная с 2018 года, как я решила поступить в мед, я не отдыхала ни разу. Я тебя понимаю. Я тебя понимаю, но я бы поподробнее тебя расспросила, почему вообще ты выбрала медицину? Это твой личный опыт. Родственники тебя вытащили. Это тоже вопрос. Окей. Вообще, в школе я была немножко таким творческим человечком. И изначально я точно не знала, куда я хочу поступать. Сначала это был факультет режиссура праздников СПВГ в Питере. Потом я хотела Я хотела фотографировать, что-то хотела делать связанное с текстом, с редактированием. Но я понимала, что все это просто в какой-то момент будет нестабильно. И родители тоже переживали. Знаете, тема. Каждый родитель переживает, что его ребенок уйдет в творчество. Потому что все родители хотят, чтобы сын или дочь стали юристом, программистом. Какая-то должна быть базовая история, чтобы ты смог себя прокормить, и у тебя всегда была работа. Конечно, я тогда такого я этого не могла понять. Мне хотелось чем-то творческим заниматься. Вот настал где-то девятый класс. Я понимала, что полноценно вот так поступить на ЛИЧФАК мне не хватит на это терпение. Потому что вы все изучаете глубины и больших очень объемов. И просто мама предложила стоматологию. Я думаю, ну хорошо, это прикольно, это классно, это престижно. И не нужно целыми сутками и днями ночевать в стационаре и спасать кому-то жизнь. Вдруг если не спасешь, это все очень сказывается на тебе не очень. Я начала готовиться активно. Тяжело мне это все давалось, потому что в целом я со школы не люблю учиться. Я не усидчивый человек. То есть я учила только то, что мне давалось, а на остальном просто закрывала глаза. И это бесконечная химия и биология. Вы, наверное, помните все эти химии. На самом деле я получила низкие баллы. Я не решила вторую часть. Химии вообще нигде, ну кроме русского языка. Я просто пустые лисы сдала и в общей сумме у меня получилось за три экзамена 176 баллов. Меня осыпа прошла. Вопрос был в цене и в том, что Москва достаточно дорогой город и как бы в то время мы бы эту сумму не потянули, потому что нужно обеспечивать себя жильем, платить за обучение и так далее. И опять же, возвращаемся на 6 лет уже назад, кто-то дома просто сказал про Ереван. Просто. Я в слезы. Я понимаю, что я там... Нет, я училась в Ростове в школе. И мы с Сашей как раз таки... Я думаю, что в Мене тоже есть такая же система. Там вообще все по-другому. И за два дня принимается решение, что чтобы не терять год, я просто еду туда сдавать вступительные экзамены. Но я в шоковом состоянии. Я не понимаю, зачем мне туда ехать. Я там никого не знаю. Мне там никого нет. Даже если это исторически моя родина, что я буду делать, все мои друзья здесь. Но я понимаю, что второй раз сдавать ЕГЭ я не хочу. У меня на это нет желания. И вообще голова просто не стоит к этому. У меня маленький пакет документов. Я лечу в Армению. Жара просто неимоверная. Я выхожу, как сейчас помню, я выхожу из аэропорта, вызываю такси и все. Начинается взрослая жизнь. Я в другой стране. Уехала из дома. На следующий день начинаю заниматься в Армении уже с репетитором химии. А армянский ты знала? Нет, вообще, нулевой. Абсолютно. А у меня было ощущение, что ты с детства знаешь армянский. Нет, не знала, потому что окружение было все русскоговорящим. Мы на армянском только дома все разговаривали. Но постепенно язык забывается в среде. Ну вот, настает день, когда я подаю документы на СНГ-сектор Ереванского Меда. Открываю этот экзамен вступительный и понимаю, что это очень легкий экзамен. Ну, как контрольная в школе за девятый класс по химии. Я не понимаю, в чем подвох. Я начинаю писать. Там всего 27 вопросов. И нужно набрать половину плюс один балл. То есть проход. Просто проход набираешь и тебя берут. То есть ни о какой балльной системе и речи не шло. Ну, у меня транс вполне. Я не понимаю, что происходит. Я только-только отхожу от ЕГЭ и понимаю, что меня не взяли в Краснодарский Мед, в Московский мы не потянули, а в Ростов я вообще, в принципе, не планировала поступать. Меня берут. Я остаюсь в Армении. И просто следом мне отправляют мои вещи. Начинается жизнь там. Что вам сказать про то, как устроено там? Меня вообще пугали разными историями про Сеченовский университет, про архитектуру Евдокимова, что здесь дедовщина всех унижает. Эти взятки. Очень много взяток. Очень много всего платят. Начинается зимняя сессия. Бац! Первый экзамен я не сдала, Анатолия. Ну, это... Ничего страшного. Это у всех бывает. Ты же привык к тому, что в России можно решить вопросы. Если не деньгами, то связями. Тогда еще я совсем зеленая. Я думаю, что сейчас что-нибудь да придумаем. Боже, спасибо, что не получилось. Потому что я начала искать какие-то варианты. Можно договориться с преподавателем просто ей пересдать. Но суть в том, что у нас до третьего курса полностью все экзамены на компьютере. Почему так делают? Потому что компьютер без пристрастий тебя проверяет. Он не реагирует на человеческие факторы. То есть ты либо набираешь, либо нет. Ты либо сдал, либо не сдал. И с того дня я поняла, что я просто буду учить. У нас не берут взятки. У нас некому платить. Даже если ты условный сын каких-то богатых родителей или каких-то влиятельных родителей. Такое же может быть. Это обычная история. У нас очень много людей вылетало. И вся эта история просто началась с того, что никого нельзя было найти, чтобы заплатить. Или как-то просто решить вопрос через связь с кем-то. И все. У меня постоянно были из-за этого ситуации, что я оказывалась на грани вылета. Причем это все были немедицинские предметы. Однажды я не сдала анатомию. Потом я все это быстро пересдала. А потом начались физики всякие. Математика. Сделалось то, что все было нормально. Математики могут это не освободить. Я на плечи в ужасе. Но это все математические истории. Физику я сдавала 4 года подряд. Я бы не сдала физику. Мне кажется, вообще никогда. Тревога. На четвертом курсе у меня все дисциплины закрыты. Где-то хорошо, где-то удовлетворительно. Но я заслужила все эти свои оценки. А физику я не могу сдать. Это каждый раз. Я не добрала 2 балла. Я не добрала 1 балл. У меня нет плюсика к этому экзамену. Потому что в течение семетра ты можешь заработать плюс. И если ты сдал на порог, этот плюс засчитывается тебе в экзамен. Ну и с горем пополам я сдала эту физику и уже вышла в статус курса. 4 года. Получается такая система. Похожа на нашу. Экзамены только как тестирование. А что значит собеседование? У нас есть интервизионное тестирование, которое должно дать нам доктор к экзамену. Ты написал, все хорошо и пошел дальше. Дальше ты готовишь билеты, которые теоретический вопрос, всякие практические навыки, например, показаются на трупе. Покажите мне эту мышцу. И так далее. И вот после этого уже тебя смируют. Словно этот статус. Мне кажется, только после собеседования нам термин особо не требовался. И до вопросов еще очень много было на экзамене. У вас на первых курсах такого не было? Вообще ничего не было. Никаких док. Внимание, у нас не было отработок никогда. Ни разу ничего никто не отрабатывал. Просто было количество часов. То есть если ты 36 часов прогулял за семестр, тебе выговор. Если 72, тебя отчисляют. Но это очень много. Суммарно, я сейчас, наверное, совру, но где-то, наверное, пар 15. Ты можешь за семестр просто не прийти. Тебе не нужно отрабатывать. Не должен приходить и что-то отвечать. Это было вплоть до третьего курса. На цикловых уже занятиях должен отработать. Сейчас еще одно армянский лайфхак вам скажу. На четвертом курсе у тебя цикл, например, любой предмет назовите. Неврология. Ты не пришел один день и как бы от понедельника по пятницу этот цикл, ты в пятницу уже сдаешь экзамен. Ты не пришел. Если ты не пришел, ты в кассу университета платишь деньги за это. Да, у меня однажды было, что я судебную медицину проспала, не пришла, мне пришлось заплатить 5000 драм. Сейчас это где-то 1000 с чем-то рублей. Ты сейчас платишь только за пропуск занятий или за то, чтобы с тобой условно привели такую репетиторскую деятельность? Нет, ты просто Вот честно, вы не удивляетесь, если через год где-то я в Ереване приеду, потому что мне нравится эта система. Нет, вообще нет. Никакой публичной порки, унижений, ничего. Ты сидишь и учишься. Это и плюс был, и минус. Тебя вообще никто не трогает. Делаешь, что хочешь, просто сдавай свои экзамены. Нет такого, что до 6 вечера сидишь и что-то пишешь или сдаешь. Поэтому сейчас, уже год ординатура моя проходит, мне тяжело перестроиться к тому, что если я, не дай бог, что-то пропущу, мне это надо отработать. Я параллельно работаю, и я не понимаю, что это за дикость. Зачем? Это все на моей совести. Почему я должна в каком-то элементе Советского Союза находиться, где тебя постоянно за что-то наказывают и привлекают к ответственности, хотя это твоя личная ответственность. Ты пропустил, значит, это твоя ответственность прийти домой, прочитать и выучить. Почему ты должен тратить время, которое условно ты можешь потратить на пациента с интересным кейсом, должен идти и что-то отрабатывать устно, что написано в книге за 60-80 год? Я не считаю это эффективным, правда. Я понимаю логику людей, которые не из медицины и говорят, что это правильная система, потому что они не понимают. Они же говорят, что вот это правильная система, потому что вы врачи должны все знать, посещать каждую пару. Просто они не понимают, что мы можем это время потратить на изучение дома этой же пары и при этом потратить еще время на дорогу, на работу. Конечно. На другие какие-то вещи, может, связанные даже с этой парой, с темой этой пары. Вкусная часть, она всегда менее эффективна, чем то, что тебе клиницист может сказать на дежурстве, в клинике. Теория без практики, она, в принципе, невозможна, но и практика без теории, она слепая. Все должно работать в симбиозе. Я все время думаю, наверное, в отличие от нас, тех, кто заканчивал в Ереване вуз, где как бы все на лайфе, в плане обязательств и посещений. Здесь, наверное, более выносливые все студенты, но я вижу, какие они замучены. У меня занятия заканчивались всегда не позже 4-х часов дня. Вечера, дня 9-30. Всегда. Это самое оптимальное время. Тебе не нужно в 6-30 подниматься, ехать в какой-то отдельный корпус, еще куда-то. Университет у нас один, и к нему уже присоединены городские больницы. Да, они разбросаны по городу, но вы и понимаете, что Ереван, это как один район Москвы. Поэтому все вообще, от расстояний до структуры проведения пар, все абсолютно разное. Здесь как будто ты чувствуешь какую-то серьезность и давление. А там на кафедре препод сидит, пьет черный, просто адский черный кофе и курит сигарету, открывает порточку. Он просит санитарку приготовить кофе вам, вы все его пьете, обсуждаете кейс. Потом в момент всего этого обсуждения вы обсуждаете, что кофе вредный для зубов, еще одну чашку. Очень много было классного вайба, но и минусов, конечно же, было много. Я приехала сюда за практикой, потому что там ее не было. Я хотела как раз узнать, насколько ее не было. Ни разу вы не видели пациентов, не ходили? Нет. Только вот на детках. У нас детская стоматология Артодантия, были в детской поликлинике. Это была как бы и кафедральная часть, и поликлиника детская. Вот на детях мы что-то смотрели, а на взрослых, наверное, одного человека за пять лет, я видела, как наш заведующий кафедра лечит. Потому что вышел когда-то какой-то закон, какой-то ректор или глава, в общем, какой-то корпус, я уже не буду врать из-за вас подробностей, потому что смутно помню это, запретил студентам отбежаться к пациентам. Я не знаю, на чем он основан. Ужасный человек. Ужасный человек, я не знаю, как его зовут, если бы знала, наверное, бы написала под антиминистерство жалобу. Но вот такая была история, и все страдали из-за этого, и выгорание началось раньше, чем должно было начаться. Потому что ты вроде учишься, ты читаешь эти книги, а на ком это все практиковать и смотреть? Может, тебя фантомировали, допустим, специальные манекены? Фантомы-то нет. Но это везде повсеместная история, что вы сломаете, фантом стоит 500 долларов, и вот такая история. То есть у тебя цикл по ортопедической стоматологии три недели. Там неделя устная часть, вы проходите активно лекции, обсуждаете что-то, и две недели или неделю вы идете в фантомный центр и что-то делаете? Ортопедия очень сложная наука, и все стоматологи стереотипно хотят попасть в ортопедию, потому что там все деньги. Об этом тоже позже поговорим. Про деньги это всегда интерес. И когда ты за пять лет, две недели посвятил фантомному центру ортопедии, это ничего. Когда ты два раза за пять лет взял хлеба со своего накушника, это ничего. Если бы я была например ректором университета или открывала свой коммерческий университет, у меня мы ровно пополам, наполовину проходили как практику студенты, так и теорию. Потому что ты, когда учишь ортопедии и ортодентии, и не делаешь что-то практический, считай, что ты просто ничего не прочитал. Потому что там визуализация процесса очень важна. Ты должен посмотреть, под каким углом коронка эта встанет. Ты должен посмотреть, как эти брекеты выглядят, чтобы правильно их зафиксировать. Пускай даже если ты фиксируешь их на фантоме, ты должен это сделать. А как, если университет не располагает такой возможности? И мы очень часто делали то, что вообще должны делать зубные техники. То есть то, что врач-стоматолог не делает. Спрашивали почему, нам говорили, что по программе вы должны знать, как работают зубные техники. Зачем? Непонятно. Зубные техники обычно заканчивают в колледже. Для них не предусмотрено высшее образование. Они как бы... Зубный техник... Но смотри, ты мой пациент, я врач-ортопед. Ты хочешь генеры, например, или у тебя отсутствует группа зубов, или один зуб, неважно, ты хочешь поставить там план, сверху коронку. Я снимаю слепок, регистрирую это все правильно и отправляю это все в лабораторию-технику. Он изготавливает твою коронку, в лаборатории эта коронка приезжает ко мне в клинику, мы же с тобой разбираемся и фиксируем у тебя ее полость сердца. То есть я делаю врачебной часть. Снимаю слепки, все это регистрирую, записываю физически, так сказать, и отправляю в лабораторию. И то, как я все это делаю, зависит напрямую от того, как это все сконструирует техник и пришлет мне уже в готовом виде. И поэтому делать как бы то, что должен делать техник, это немножко неправильно. Это лишнее. Лучше бы преподавали то, что действительно должен делать врач-самотолог. Да. Все. Я думаю, что у вас, наверное, такая же история. Но ее можно было бы улучшить. Честно, все, кто родился в Москве и поступил в Москве медицинский, они недовольны университетами. Я из Ростова. Я понимаю, что происходит в региональных клубах. Что здесь это просто рай. Я вам очень завидую. Спасибо. Я сама себе завидую, потому что я понимаю, что здесь у нас проходят занятия на базе клинических больниц, где мы каждый день видим пациентов. Мы каждый день можем просить преподавателей дополнительно остаться, пойти посмотреть на роды. Пойти посмотреть просто на пациентов, с ними пообщаться, собрать анализ. Зашить можете, поассистировать. Я думаю, что если дать хирургу видение того, что ты очень хочешь, дадут. Там тоже это есть. Но понимаете, есть еще такая история, как языковой барьер. Конечно. В университете с тобой разговаривать на русском, потому что это все люди из советского времени. И когда-то в этом университете преподавали на русском языке. Мой дедушка, кстати, тоже там учился. Но ты идешь в больницу, где все разговаривают на армянском языке. У тебя на столе человек. Ты, не знаю, синдоктомию проводишь. Ты же не будешь из-за каких-то студентов переводить все на русский. Тебе поскорее все это надо законить, чтобы там не развелся перитониз или еще что-то. Поэтому ты пока поймешь, что они там говорят, они можешь зашить и отправят в палату. И есть исключения, когда есть русскоговорящие хирурги и разрешают шовчик поставить или лапароскопом как-то поработать. Но в основном мне лично было тяжело. Я сейчас не ручаюсь за всех своих сокурсников, потому что я не хочу говорить, что все было плохо. Было очень много хорошего, как, например, те же отсутствия отработок, куча свободного времени, чтобы все выучить, успеть, погулять, отоспаться. Но вот с точки зрения практики я очень долгое время переживала, что я просто теряю время, пока мои знакомые, друзья, кто учатся в Москве, они уже с третьего курса работают, а я сижу за учебниками и ненавижу просто это уже все. Ты видишь, как там уже на третьем курсе кто-то из Евдокимовки, из Рудена, откуда вообще, откуда угодно, они уже принимают процентов, и ты сидишь и понимаешь, что я делаю не так, почему у меня так. Я выбралась, у меня получилось, и теперь я как бы просто наверстываюсь. С трудом, конечно, потому что система ваша. Мне не нравится. Сегодня я давала отработки, ночью, этой ночью я писала историю болезни. Мы там такого вообще не делали. Я не знаю, это плохо или нет, но просто, когда у тебя есть время на учебу и на отдых, ты как-то свежее выглядишь. А тут ты постоянно просто вкалываешь, и тут, и там, и в трех клиниках ты работаешь, еще надо что-то написать, презентацию делать, и у тебя еще эту отработку могут не принять. Разворачивают и уходят. Я стою и думаю, как разворачивать, я же все написала. И вот эта история, она мне не очень нравится. Отнимает время. Мне кажется, мы как южные люди в целом привыкли к другому ритму жизни. Я приезжаю в Ростов, там как будто все на 0,5х. Медленно двигаются. Да, Москва такой город. Более северный, и тут все как-то стремятся чего-то достичь, а ты хочешь достичь быстрее них. Какая-то бешеная давка. И ты еще смотришь на небо, из-за того, что тут небослега, оно очень высоко. В Ереване домишки маленькие, ты ходишь, солнце тебе палит в глаза. Ты халатик в сумку положила гулять к подругам. И потом вечером уже садишься, что-то пишешь, ты никуда не торопишься. Здесь, они видят, что я переехала сюда, мои там однокурсники какие-то, у меня еще связь сохранилась. И я у них спрашиваю, вы что-то делаете? Они говорят, мы сейчас опять готовимся к экзаменам. Что вы там пытаетесь сейчас готовить? И как бы, что вы делаете? Кто-то просто сидит, готовится. Кому-то удалось куда-то прорваться в клинику и там наставника найти, а кто-то просто уже не хочет этим заниматься по понятным причинам. Поэтому как-то так. Интересно, даже не про учебу, а то, что ты армянка, родилась в России, выросла здесь, по факту ты немножко отличаешься от тех людей, которые живут в Армении. Да. Сталкивалась ли ты с некой ксенофобией или, возможно, непринятием тебя? Как это получилось для вас? Объясню. Когда я туда поехала, этих всех событий, о которых вы прекрасно понимаете, не было. Да, я приехала туда с незнанием армянского, и как бы армяне очень болезненно относятся к тем армянам, которые не знают язык полностью и не владеют им в основе, потому что, опять же, основываясь на каких-то исторических событиях, мы пытаемся сохранить культуру, язык, поэтому у нас очень важно, чтобы армяне женились на армянах, и вся эта этническая история, она как бы как и у всех кавказских и закавказских народов приветствует. Я немного другого мнения считаю, что просто всё от любви и по любви нужно делать в этой жизни. Мама, извини. Я приехала туда, и первое, чем я столкнулась, когда в аэропорту села в такси, я с таксистом начала говорить на русском, и он спросил, армянка ли я. Я просто намного светлее, чем армяне, которые живут там, и он сказал, вы на армянах похожи, но вы просто очень светлые. Я говорю, да, я армянка, и он как бы очень оскорбился тем, что я не начала разговаривать с ним на армянском, и эта история долго длилась, потому что армянский очень тяжело учиться, письменность так вообще сложная, но мне пришлось просто методом тыка и методом знакомства с разными людьми, со сплочением с какими-то комьюнити просто выучить язык. Это не происходило так, что я сижу ночью, открываю алфавит и начинаю его переписывать. Нет. Это было так, что ты пошла на одну вечеринку, там все разговаривают на армянском, у тебя нет выхода, тебе приходится напрягаться и понимать. И как-то просто интуитивно я сначала начала его понимать, а потом я просто в какой-то момент начала переходить этот барьер и начала стараться разговаривать на нем. Но потом я столкнулась с другой проблемой, что у меня слишком сильный русский акцент, и друзья очень часто шутили над этим, они как-то по-доброму смеялись, и что я начала делать? Все истории приводят к таксистам. Я начала разговаривать с ними, потому что мы не знакомы. Такси в Ереване очень дешевые, я всегда передвигалась на такси. И я вот как-то через них начала разговаривать, общаться, пытаться учить язык, а другие я просто отменила из этой истории, потому что мне не понравилось, как они смеются над моим произведением, и с ними я специально разговаривала на русском. Но у меня все друзья, которые остались в Армении, они русскоговорящие, это либо их третий язык, либо второй язык, поэтому у меня нет проблем в общении с ними. Если есть такая история, что они не знают русский, мы общались на английском. Такое тоже было, да. Ереван прекрасен тем, что на любом языке можно с человеком поговорить, потому что туда съезжается очень много иностранцев. Армяне нашего возраста с вами, ребята, которые тоже куда-то рвутся и пытаются чего-то добиться в жизни, они очень хорошо знают английский. Если есть проблемы с русским, вообще не проблема выразить свои мысли на английском, они с радостью ответят. У наших молодых друзей чуть-чуть похуже относятся? Нет. Преподаватели иногда говорили, что мы что-то не понимаем на армянском, потому что вы же армяне, вы должны знать свой язык, и у них была такая смешная история, причем у всех преподавателей, что мы разбираем патогенез ишемической болезни сердца и вдруг в какой-то момент оп, вся эта тема начинается на армянском. И мы переглядываемся, у меня еще была одногруппница, девочка Катя, ее родители военные, и в Армении есть база военная, вот они из России когда-то давно переехали туда, и как бы девочка по имени Катя по-армянски это понятно, но на самом деле она его знала лучше, она понимала все, что говорят, но как бы, понятное дело, заговорить это очень сложно, даже армянину, который в принципе всю жизнь прожил в России, это тяжело. И вот они обижались и негодовали по этому поводу, что мы до сих пор не выучили армянский, и это очень стыдно, но не было такого, что как-то шеймили за это, нет, не было. Мне до сих пор стыдно, что я не знаю, я уже себе год обещаю, что вот, я возьму курсы, я даже нашла уже в Инстаграме курсы, беру-беру, и все время откладываю. Это нужно попасть в среду, вообще с любым языком. Да, да. Вот английский, казалось бы, очень легкий, ты можешь его супер хорошо знать, но пока ты не попадешь в среду, вряд ли от этого будет стопроцентный толк. Я вообще нигде не читала армянские книги, но что-то как-то методом тыка я хотя бы научилась понимать, потому что когда ты сидишь в ресторане с друзьями, или где-то вы на вечеринке, то есть какая-то коммуникация происходит, первое время я просто сидела и чувствовала себя пятой, лишней, десятой, все общаются, и тебе тоже хочется. И потом, как и любой стресс, он же подбадривает тебя на какие-то действия, у тебя мозг начинает активироваться в кадре стресса, и ты начинаешь заставлять себя что-то понять. И как-то вот так я научилась просто понимать и все. Я просто представляю, какое большое давление, когда ты, во-первых, учишься медицину, во-вторых, языковой барьер, и это твой родной язык. Да, и с той стороны, да. Большое спасибо. Спасибо. Ну, это весело, это весело. Когда ты нелегко живешь, это очень весело. Интересно спросить, вот ты сказала, что у тебя отличается система от российских университетов. Или это только для граждан СНГ в Армении, что у вас такая, ну, немножко более облегченная, но нет отработок? Косэкзамены проходят в таком-то формате? Или это все сохраняется и для тех студентов, которые поступают просто к Армению, граждан страны? И это и для лечебников, и для стоматологов? Смотри, для всех системы одинаково, то есть это вот компьютерные экзамены до третьего курса, потом циклы, устные экзамены и так далее. Можно сказать, что упрощена система образования конкретно. То есть вообще наш вождь считался до определенного времени, и я надеюсь, что это и сейчас так продолжается, очень сильно. Нас избавили просто от этой головоломки в плане того, что ты делаешь то, что не нужно делать, это отнимает у тебя время на учебу. Но у меня очень много людей отчислилось просто потому, что они не учились. Вся сложность направлена на то, чтобы ты учился, а не на то, чтобы ты что-то пересдавал. Ну, я имею в виду отработки, все эти какие-то документальные истории, истории с планками. Я сейчас в ужасе от того, сколько мне всего нужно подписывать, заполнять, при этом это абсолютно не имеет никакой ценности. Ну, то есть это просто подпись, которую тебе нужно отнести в одну поликлинику, потом тебе нужно пройти все эти инстанции, пожарная часть, какие-то проверки, вот это все должны проштамповать, чтобы что, у тебя не было времени на что-то более интересное и важное. Там, в этом смысле, если говорить об этом, конечно, в разы было легче. Ты как бы просто в расслаблении от всей этой документальной истории. Но учиться было очень тяжело. Это срывы. Каждый раз садишься перед этим компьютером, понимаешь, что либо сейчас я сдам, либо не сдам. И либо пройдет апелляция, либо не пройдет. Я не знаю, у вас можно сдавать, подавать на апелляцию? Нет. Я однажды выиграла апелляцию, но у нас тоже очень сложно это, как бы ты прям должен разнести комиссию морально, потому что, ну, скажите мне, в какой стране преподаватель признает, что он не прав? Не будет такого. Никогда. Особенно если ему 80 лет, это учебник, который он написал. Никогда не будет такого. Но я однажды выиграла апелляцию, но по одному баллу. Второй мне не засчитали, отправили на пересдачу. Но я выиграла, и как бы это была моя маленькая победа. Очень тяжело учить и сдавать, но со всем остальным очень легко. Очень легко ты добавляешь своих преподавателей в фейсбук. У нас даже была такая история, у нас Топку, топографическая, вела очень классная преподавательница. Она была, ну, наверное, лет на 10, что ли, старшина. У нее тоже был маленький сын, молодая мама. Она была очень умная, и она дружила с нами в отдельное время, и когда мы дали экзамен, или это был зачет, я уже не помню, мы все пошли в бар пить. Мы пили, мы общались, мы очень классно провели время, и у тебя нет ощущения, что сейчас ты сидишь с кем-то, на кого надо смотреть, вот так вот подняв глаза, и это какой-то заслуженный профессор страны, который ни во что тебя не ставит, и ты должен докуда-то дотянуться. Нет. Есть вертикальная сторона, а есть горизонтальная сторона. Вот я за горизонтальную. То есть вертикальная это, например, вы стоите в столовой с преподавателем, которого обязательно нужно пропустить не очередь, а горизонтальная это ты с преподавателем в очереди ждешь, пока там на кассе кто-то продвинется. И это правильно. Так все выравнивается, и ты с преподавателем в контакте, ты не чувствуешь, что у вас есть какая-то пропасть, и ты не чувствуешь себя ничтожеством. Потому что учеба в медиа это очень сложно. Ты не всегда можешь понимать что-то с первого раза. Чувствуешь себя глупым чаще, чем кем-то что-то понимающим. Тебе все время кажется, что ты не дотянул. И если еще это преподаватель каждый раз подначивает, ну это беда. Это очень много судеб поломало. Особенно в российских вузах. Я знаю людей, которые из огнета со стороны преподавателя уходили. Хотя классные были будущие терапевты, хирурги, эндокринологи и так далее. Уходили, потому что кафедры тебя просто ломают. И непонятно почему. Там такого вообще нет. Ну, отделение хирургии любит покричать, пошуряться инструментами. Но все остальное очень мило, доброжелательно и классно. Мне нравится. Довидую. Я хочу в армию. Я хочу в армию. Пожалуйста, заберите меня туда. А диплом же котируется по миру. Но в Америке нужно тоже проходить какую-то аккредитацию, тоже заплатить очень много миллионов и денег. Но этот процесс занимает время. Но есть такая лазейка, что с этим дипломом в Штатах можно работать. Офигеть. Как это хорошо. Все равно, стоматология... Я заметила какую-то тенденцию, что в Белой Грузии ребята больше направлены на американскую систему образования. И они все стремятся в большую часть зайти в СМИ, обучаться в Америку и так далее. И они ориентируются на эти материалы уже намного больше, чем, возможно, на пророссийские и так далее. Как это в Армении? То есть ребята не знают, что мы уедем в Штаты, мы будем обучаться в этой системе. И они тоже могут перенимать материал из пророссийских лекций. Смотри, там, в принципе, это мульти такая страна, откуда отовсюду поступает информация. И поэтому там люди на нескольких языках разговаривают. В целом, у меня есть друзья из МИДа, которые я заканчивала, которые практически всю литературу читают на английском. Это американские источники. Есть те, которые советские базовые книжки, например, Боровский по терапии. Это прям основа основ, которую нужно прочитать, хоть там и есть вещи, которые уже давно в стоматологии не используются. Но это как бы основная такая книжка на русском языке, которую некоторые тоже читают. У всех по-разному. Это, наверное, знаешь, как дело каждого студента. Можно читать только кафедральную методичку, а можно залезть в интернет и найти американские источники, журналы, статьи. Но не все же это делают, правильно? Потому что опять же, не у всех хватает времени просто зайти и что-то почитать. Это дело выбора. Нет какой-то определенной характеристики или критерия, что они там по какому-то шаблону что-то делают. Каждый выбирает то, что ему удобно. И все. Кто-то вообще чисто заходит на сайт и только кафедрально читает. Но это, конечно же, мало. И ты это понимаешь только когда университет заканчиваешь. Что этого очень мало. И нужна супер насмотренность. Когда тебе говорят смотреть уроки на ютубе и что-то нужно делать еще, ты такой да-да-да и потом ты уже приходишь домой, ложишься спать, потому что тебе нет сил на это. Да, ты вначале пропускаешь это мимо ушей, а когда ты заканчиваешь университет гипотетически, ты человек, который только читал кафедральный учебник и все, ты понимаешь, что ты ничего не знаешь. Этого, ну, недостаточно. Это не то, что недостаточно. Там старая максимум. Уехав оттуда и просто я там тоже работала. Если бы я там не работала, я бы вообще, наверное, нулевая приехала практически. Я приехала сюда, я уже, наверное, клиник 10 сменила здесь. Я увидела, какими материалами пользуются. Я увидела какие-то новинки в виде оборудования и инструментов. Как работают под микроскопом. Там я этого ничего не видела, потому что работать я там пошла, в скобочках, бесплатно, потому что там тебе не будут платить зарплату. Нет, я работала бесплатно. Да, но... И студентам платят зарплату, потому что ты ассистируешь, ты смену закрываешь, это как бы твой рабочий день. Там этого не было вообще. Опять же, одна из причин моего раннего выгорания, потому что ты делаешь, ты решачишь, грубо говоря, и тебе ничего за это. Просто спасибо, иди. Пока. Я очень благодарна своему доктору, кому я впервые пошла обучаться, учиться и работать. Он поставил мне эти азы. С этим я приехала сюда, и я уже вижу, а как вот это делают, а что вот это делают. Я начала ходить на курсы. То есть, начала как-то двигаться. И вот всего лишь за год здесь я узнала намного в практике больше, чем если бы я осталась там. Я не знаю, с чем это связано. Может быть из-за того, что Москва огромная, и тут как бы каждому найдется место, хотя конкуренция у нас просто... масштаб уже невозможно как-то измерить. Но все равно для пробивных здесь есть место. А там я... я не нашла. Я очень хотела остаться, мне было тяжело уезжать из места, где я пять лет пускаю корни, обзавожусь знакомствами, у меня все друзья, у меня там комьюнити. Ну, все. Понимаешь, ты выходишь на улицу, и ты каждые пять минут... Привет, привет, как дела? Город маленький, тебя знают, ты кого-то знаешь. Ты как бы чуть-чуть большой, а ты приезжаешь в Москву, и ты такой маленький становишься, что ты просто... тебя не видно. И опять заново. А тебе уже как бы и не 18, тебе 24 года, это самый креативный возраст, потому что ты уже что-то вроде должна в себе представлять, но пока что мало что представляешь. Еще и в огромном городе для тебя не так много связей, как это было там. Но опять же, надо всегда куда-то стремиться, чтобы быть немножко мелким. Я думаю, что это повод для роста. Надо ставить себя в рамки. Ну да, усилия такие. Усилия прилагать. Мне поэтому и нравится Москва. Я понимаю, что многие детей могут быть недовольными условиями и так далее. То есть то, что город большой, это мегаполис, представляет себя страшно важным в мире. И мы, конечно, в теке огромного количества международных отношений, у студентов появляется огромное желание присоединиться к тем странам, которые себя являют как суперразницы, суперпрезидентами в этом направлении. И поэтому здесь все стремятся к большему-большему-большему, к лучшему-лучшему-лучшему. Да. Здесь нет стопа. Ты просто, во-первых, нет чувства того, что ты устаешь. Хотя под конец дня ты приходишь домой, ты плачешь, ты звонишь маме. Мама заберет меня обратно. Я не знаю, что. Ты ненавидишь все. Но как только на карту поступает дорткласс, ты забываешь обо всем, у тебя есть силы работать дальше. А когда ты делаешь это за ЕДИ, ну, хорошо. Ну, пару раз ты сделал за ЕДИ, а что дальше? Я вообще не тот человек, который что-то будет делать просто так. Если я не делаю что-то за деньги, условно, ну, это слишком громко говорится, потому что я, опять же, я из себя пока что ничего не представляю, я это понимаю, и как бы мне не стыдно за это. То ты делаешь это за знания, например. У меня есть моя наставница, доктор. Она вообще суперклассный эндодентист. Вы знаете, кто такие эндодентисты? Эндодентисты это стоматологи-терапевты, которые занимаются спасением зубов, пролечиванием корневых каналов. И все, вся эта история мы направлены на то, чтобы мы, они, я, мы направляем свои деятельности на то, чтобы сохранить зуб, не удалять его, не отправлять к ортопеду, который просто всегда удаляем, ставим коронку, инфлант и так далее. Мы боремся за сохранность зуба. И я у нее учусь, я работаю у нее так же, как и у других докторов в клиниках, но она мне не платит, но она платит мне гораздо больше, чем остальные. Она дает мне знания. На каждом приеме с пациентами она рассказывает мне все. У меня лежит нагрудник, это вот эта синяя салфетка, которую накрывают на пациента. Ручка рядом, я все записываю, смотрю параллельно, что она там делает. Иногда, если пациент адекватный, нормальный, разрешает что-то себе делать, она может дать мне поставить анестезию, что-то надеть, почистить, отполировать. Это круто, потому что там у меня этого не было. И именно за этим я сюда приехала. И мы как-то в паре так с ней работаем, и я стараюсь ее держаться, потому что проблемы сейчас огромные. Я не знаю, как у вас в лечебниках, но все хотят быть стоматологами, все грезят тем, что они закончат универс, сразу начнут делать деньги огромные. Просто, не знаю, сто тысяч за день, или какая-то такая история. Откроют потом через 10 лет свою клинику. Нет, так не работает. Работать через техническую ненависть к ассистированию. Особенно, если ты ассистируешь эндодентисту 2 часа, ты просто хочешь спать, и все ненавидишь, потому что это все очень медленно. Это как нейтрохирургия. У тебя открытый канал в зубе, ты крутишь свои инструменты, промываешь. Ассистент должен быстро тебе все это подавать. Когда ты в кресле врача, ты этого не чувствуешь. А ассистент рядом, он просто все это быстро меняет. Он должен успевать, чтобы все было просушено, все было подготовлено. И от этого как-то же надо перейти к тому, что ты потом в кресле сидишь и все это делаешь. Сейчас очень трудно студентам и ординаторам выбраться в доктора. Потому что пациенты стали серьезнее. Они садятся в кресло, они за тебя уже все говорят. А вот что у меня с суставом, а что у меня там с верхней шестеркой. Они читают перед тем, как прийти к себе на версию. И ты думаешь, что ты должен на голову выше, чем он, потому что он тебя сейчас в кресле сделает и потом всем расскажет, что ты дал ему некомпетентную какую-то информацию. Тяжело. Никто не хочет с этим сталкиваться, никто не хочет сидеть, вот это все проходить, пока твои друзья, топ-менеджеры или те, кто занимаются съемками, и операторы, кто угодно, они уже делают деньги, снимают хорошее жилье, едут на машинах, а ты просто сидишь и думаешь, как бы мне стать доктором, нормальным, который потом уже станет делать десятки тысяч, сотни, миллионы. Это все очень в долгую перспективу нужно играть. Не хватает нервов. Хочешь уйти, думаешь, я же хотела быть самотологом, или я же хотела открыть клинику, я хотела стать самым богатым в городе ортопедов. Но никто же не понимает вообще, через что надо пройти, чтобы до этого дойти. Да, никто не понимает. Ты работаешь с доктором, который арендует кабинет. Это очень прибыльная история, потому что ты сам на себя работаешь, ты платишь какую-то сумму за аренду, условно, 10 тысяч рублей за кабинет. Делаешь при этом 90, например. Есть же разница, ты и деньги отбил, и какие-то материалы отбил. Но что этот доктор прошел там свои, не знаю, 35 лет, допустим, в среднем возрасте, перед тем, как он вышел на аренду, поработал до этого много лет в разных клиниках. Очень много старался, не спал, работал, учился, чтобы вот эти 90 тысяч в день, минимум, например, делать. Он прошел через очень много препятствий и выгораний. Все думают, что это очень быстро наступает. Нет, я тоже так думала, но я, поработав с разными докторами, понимала, что если тебе важны деньги, наверное, лучше не идти в стоматологию, потому что эти деньги придут не скоро. Тебе хочется сейчас, дайте мне сейчас. Это же стереотип, это ужасный стереотип. И большинство идут в стоматологию, потому что думают, что будущее обеспечено. Но очень перспективно и надолго, надо думать, я не знаю, как у вас. У вас еще, наверное, сложнее. Поговорим обо всем. Давай. А, не шершать? Я предлагаю перейти к теме... Архитектура? Нет, к теме стомат, стомат. Немножко потоксичничать. А ординатуру что-то еще посчитала? Слушай, мы можем 10 минуточек перерывить? Да, крайне трудно. А, вопрос, я не слишком быстро говорю? Нет, нормально? Вообще идеально. Я первый раз просто вообще... Они вроде высохли, я вам... А ты представь, я потом буду... У тебя лозунг потрясающий. Тебе надо в озвучку идти срочно. Нет, реально, какой-то очень важный. Так интересно, я сейчас просто помню, когда я была летом в Грузии, я сшамливала. Моя мама закончила университет тоже в Грузии, но она закончила через неделю. Что такое? А у них был еще второй университет Джо Хишвили. Он, знаете, как наш первый второй мест. И она рассказывала, как они постоянно спорили, как они соревновались, как они друг друга ненавидели. А я считала себя лучше другого, вот Джо Хишвили, последние материалы, последние все те практики. Такого нет в эфире. Первое интересное нашла на форум Грузии. Я так думаю, все то же самое. Один ненавидит другого. Я этого вообще не понимаю. Почему это происходит? Я не знаю, я не знаю. Это очень грустно, но единственное, к чему все сходятся, это то, что при частности в Америке все готовятся и смеются. В Грузии это очень грустно. Я говорю про Европейку, про Британские. Что-то еще особенное там. Поэтому они прям сильно берут в себе странные материалы. И этому мучаются молодые поколения идти сюда. Я могу сказать, что самая лучшая самозалогия на данном этапе, это Россия. Потому что это российские доктора, а это корейские философы, новые использовать. Это очень круто. Вообще, у нас в прошлом было не так. Надо знать все, друзья, приказы. Если ты прям в теле пойдешь на Диму, она доложит, что есть армия. Вот так. Он будет делать нам молодые звуки. Надеюсь, что у меня есть. Это он Серег вообще? Ну, я не знаю. Я не очень знаю. Я могу сказать, что это Дима. Дядя. Давайте немножко. Я эту детку хотела пойти. Хотелось бы ее резать. Нас ждет подход на тесто. Нет. Просто. Мы их обыкновеннички резаем перед кроликом. И ее немножко зацепим. Я думала, сейчас все руки и руку подавлю. Я вообще не учиваю. Ну да. Мы здесь хоть сидим 4 часа. Я говорю, офиг вообще. А здесь у нас пресс. Я друг. Офигеть. Офигеть. Пресс. Это Дима. Офигеть. Это просто. Так. Так. Натурная работа. За год 10 клиников. У нас здесь хорошее центру. Белорусска напротив моего дома. Моя мама из дома. У нас там кресло. Ну я просто нереально что-то делаю. Санспортологи армянцы. Санспортологи армянцы. Можешь подходить и что-нибудь сделать. Платят. Мало платят. Нормально. Там годы клиников. Платология. Платят. Платят. Нормально. Обычно я не хочу это делать. Нет. Я хочу, но он уже перестал это делать. Поэтому надо прописать ему одну. А, почти. 24. Не знаю. У меня ощущение такого, что у меня есть специальный контракт. Вообще. Я не знаю. Я не знаю. Платят. Я не знаю. Я не знаю. 24. Нет. Кто убьет? А я давным-давно бросила. Это, наверное, не знаю. Ты тоже? Ни разу? Нет. Я поняла, что это полная фигня. Но если какое-то событие происходит, у меня это метафора определенная. У меня все стоматологи дымят подсобки ашками. Невозможно просто. Анестезиологи любят выпить. Хирурги тоже любят выпить. Нет, но если стоматолог курит сигарету и идет на прием, все, до свидания. Да, это Red Flag конкретно. Он дышит на пациента. Кто-то умирает. Все умирают. Вкусная штука. Ну что? Поговорим про кринатуру? Немножко поподробнее. Можешь сравнивать с своими коллекциями, которые сейчас проводят ординатуры в Армении? Ординатуры в России. Какие главные, по-твоему, отличаются? Практики больше. Там ординатуры, я насколько правильно понимаю, сейчас не ручаюсь за то, что там происходит, потому что я банально не там нахожусь. Ну, здесь с тобой более уже, правда, как на равных общаются преподаватели, они называют тебя коллега, по имени, отчеству. Вот мы дисциплину по терапии проходили, то есть там список тем на семеста, все, что вы должны пройти с главврачом поликлиники. Знаешь как, мне нравится все это официально. Вы надеваете халаты, бэйджики, там такого не было. Ну, халаты были, бэйджа, всей этой истории не было. Надеваешь бэйдж, халат, заходишь к нему в кабинет, вы садитесь, и начинается обсуждение клинических случаев. Или, я не знаю, там, тебе надо рассказать про пульпизм, про карит, конфигурация МКБ, вот это ты все должен рассказать, как бы, и все это немного официально. Вы там садитесь полукругом и, если кто-то что-то не знает, то это не получается. Потом, на первом семестре он вообще придумывал историю со сценками. То есть он говорит, мы сейчас будем... Да, да, это вообще супер, потому что у меня в универе такого не было. Он говорит, ты, например, отвечаешь за администратора в клинике, ты там у нас врач-терапевт, ты вообще уборщица, ты техник, и вот вы сейчас будете вокруг пациента разыгрывать вот эту всю сценку. Например, он говорит, вот у тебя карта пациента, можно ли ее отдавать пациенту? Кстати, можно или нет? Нельзя. Правильно. Нельзя. У нас там целый спор был, можно или нельзя. Как оказалось, нельзя. Ни в коем случае, что бы ни было, пожар, наводнение, карту пациенту в руки не даем. И все это передается, как бы, доктору. И эти истории, они учат мыслить клинически, именно с практической точки зрения. Ты начинаешь думать, ты уже более с врачебной точки зрения размышляешь. Там, ну я с ребятами иногда в контакте спрашиваю, а что вы вообще делаете? Чем вы занимаетесь? И они говорят, к экзаменам готовимся. То есть те, кому не повезло куда-то в клинику хорошую попасть, где, опять же, появился доктор, который просто будет тебя наставничать, скорее всего, это будет история для потраченных денег, что ты просто их выбросил на вечер и просто сдаешь экзамен и читаешь книги. Зачем? Ну, пять лет ты это делал. И так, с практикой у тебя не вышло, потому что мы уже, как бы, объяснили всю эту систему, как у них там устроено. И вот опять два года дано на то, чтобы ты за этот короткий период наработал все то, что в практике не удалось наработать на специалитете. И вот опять, те же книги, та же история, те же экзамены. Поэтому, даже если у меня здесь есть проблемы с отработками, с этими всеми документами, я лучше выберу то, где меня будут немного толкать, давить и подначивать, чем просто буду очередной раз по той же книге, по которой я сдавала экзамен там на пятом курсе, учить то, что надо уже сдавать в ординаторе. Не хочу. Все эти трудности, они окупаются, в конечном итоге, опытом хорошим. Хорошим, да. Я жду. Но вот вам совет, вы же тоже будете в ординатуру поступать, пойдете работать, стационары, но это неизбежно, как бы вы этого не хотели, все это и уточки поносите, все это и все. Вот не надо думать, что сейчас вот я заработаю, все, и буду топовым КМН, кандидат медицинских наук, вот эта история, это придет просто очень нескоро. Как я уже сказала до этого, мы все думаем, что мы сейчас снимем белый халат, наденем форму, на которую тоже потратим очень много денег, чтобы обскакать своих одногруппников, или еще что-то. Грешите, о чем я поняла. Нет, никогда. Не надо целиться на деньги, потому что это а, сбивает, б, ты уже что-то там себе напридумала, что вот, ты сейчас год поработаешь, и сразу что-то у тебя там получится. Нет, нужно просто вот эти вот три ступеньки, это старание, постоянное просто, ломаешься, не ломаешься, можешь ломаться пару раз, ничего с тобой страшного не будет, порадуешь, а таракаться полтаблеточки надо, все нормально, и дальше идем, двигаемся, вот старание постоянное просто, как бы не было тяжело, как бы ты не хотела там уйти, и выбрать что-то другое, это говорит о том, что уже, значит, на правильном ты пути, и что-то сейчас произойдет в твою пользу, просто надо дождаться и дотерпеть. Это старание, это везение, а вдруг, какой-то доктор попадется, который тебя заметит и скажет, Саша, иди швы ставь, не знаю, иди подержи отсос. То же самое могут сказать тебе, сегодня ты дежуришь, и все палаты вообще контролируешь ты. Ну, первое, и, наверное, главное, знамо-коммуникация. Если вы не сможете общаться с преподавателями, с кем-то еще, вообще не важно, как вы там учились, какой у вас диплом, и что вы знаете. Потому что у меня тоже была когда-то такая проблема, что я знала хорошо тему, но нет контакта, нет коммуникации, я не понимаю, что делать, и вот я это начала нарабатывать. Даже если я что-то не знаю, это нормально. Невозможно вообще в медицине знать все. Я как-то договорилась. Я что-то сейчас придумала, я вот присяду на уши, условно, он меня чему-то, этот доктор научит, я это смогу, тихоря быстро научусь, что-то наработаю, и вот я уже как бы и сниму в контакте, и умею что-то. И вот это все в симбиозе работает. Здесь проще все это делать, хотя бы даже с точки зрения языка. Мой основной язык русский. Я на нем договариваюсь, я на нем переговариваюсь, шучу, общаюсь, и какие-то сложно сочиненные истории сочиняю. Но вы представляете, как я буду договариваться на армянском? Это займет 300 лет, и ничего не получится. Это этнический мой язык. Я его очень люблю, он очень красивый, и, ну, это вообще отдельная история, отдельная любовь для меня. Но я никогда не буду его носителем, потому что это надо жить в среде постоянно очень много лет, очень много времени, и постоянно общаться на этом языке. Выбрала ли я легкий путь? С точки зрения языка, да, а с точки зрения всего остального, нет. Потому что ну, вся эта система, она другая. Тебе приходится обивать пороги, потому что таких, как ты, в Москве, ну, я не знаю, миллион, два, сколько у вас сейчас там в вузах учатся? Ну, с другой стороны, вот мне кажется, возможно, это как всегда, армянский тоже прикол, но про то, что ты говоришь, вот, договариваться, уметь разговаривать, я об этом неоднократно говорила и в Инстаграме, и в другом подкасте, и при этом я видела комментарии не особо позитивные, о том, что так делать не надо, условно. Это неправильно, ты должен учиться, и так далее. А кто этот комментарий давал? Человек, явно, который не учится в медицинском, просто он не знает, как это делать. Наверное, человек, который в принципе не знает значения слова бизнес. Это не про деньги. Это совершение не про деньги. Бизнес, это про умение с чем-то работать. Это про умение выстраивать что-то. Я не признаю докторов, которые просто ушли в предпринимательство, и как бы перестали развиваться врачебное, открывают центры и все такое. Значит, они уже больше ушли в менеджмент, предпринимательство, в управленческую деятельность. Вообще, как устроено в карьере, в любой. Есть стереотип у людей, которые вообще к медицине никак не относятся, что врач это тот человек, который должен постоянно что-то учить, у него вообще не должно быть личной жизни, у него не должно быть хобби, он постоянно должен быть в медицине. Это неправильно. Есть, конечно, фанатики своего дела, но сколько. Они вот такие. Они вот такие. Они болеют своим делом. Я видела таких докторов. У них как бы нет семей, у них нет хобби, они живут в больнице, они там спят, едят. У них из одежды только, наверное, то, в чем они неделю назад пришли в клинику, и то, что на них надето, это форма. Я так не смогла бы. Вы смогли бы такую жизнь жить? Нет, наверное, нет. Ну, как бы, с семьей, без друзей, без... Ну, семья это у нас сейчас, конечно, спорное явление. Проблема, да. И все такое. Не будем в антидребрии уходить. Каждый, как хочет, так и, как говорится, не будем дальше ходить. Как ты отмечаешь, что до учебы, до работы ты, кажется, сменила 10 лет. Да, я сменила 10 лет. Да. Я сменила 10 лет. Я вообще человек, который не боится пробовать. Ну, это и хорошо, и плохо. Как бы, ты не успеваешь закрепиться и уже уходишь в другое место. А с другой стороны, ты что-то не терпишь и идешь в поисках лучшего. Вот я все-таки лучше так буду объяснять свои уходы откуда-то, чем говорить, что я где-то с чертой не справилась. Нет. У меня вообще правило есть. Если я не справляюсь, я уйду рано или поздно, но я с этим справлюсь и так уйду. Вот ход конем. Я уйду, но для начала я просто покажу всем фильм и пойду. Почему я уходила? Ну, вообще есть такая система отношений между доктором и ассистентом. Я говорю сейчас о себе не как о потенциальном враче, который в ординатуре все такое. Я также еще и ассистентом работаю, к сожалению. До сих пор. И это очень обидно и это тебя внутренне унижает, когда ты, не знаю, пять тысяч рублей в день зарабатываешь, а твой доктор в шесть раз больше. Да нет, в десять раз больше. И ты ждешь, когда тебе заплатят. И доктор может забыть. Это не оправдание. Доктор может прислать тебе через три дня. Это тоже не оправдание, потому что он занят. Я такого не понимаю, потому что я и работаю с другими докторами, которые в конце смены просто отправляют тебе зарплату. Они ценят тот труд, который ты оказываешь в качестве помощи этим докторам. Вообще суть ассистента – это работать быстро и уменьшить время работы врача. Потому что пациенту сложно сидеть в кресле два с половиной часа. Ему уже через тридцать минут хочется встать и уйти. Твоя основная функция – это ускорить процесс и облегчить работу доктора, не общаясь, не контактируя фразами. Вы просто с четыре руки быстро как-то молча в симбиозе что-то делаете. И это очень обидно, когда тебе не платят вовремя копейки. Потому что по сравнению с тем, что сегодня доктор унесет домой, и ты – это копейки. И, наверное, это основная причина, из-за которой я уходила из тех мест, из которых ушла и не работаю там. Я не ожидала такой причины. Я почему-то думала, что у тебя была цель конкретно здесь, или какой-то горячий клиник, ты хотела каждый месяц в этом месте. Нет, это неудобно. Это неудобно, потому что у тебя должен контакт с врачом появиться. Вы должны подружиться. Вам должно быть вместе прикольно. Хочется, чтобы вы там пока пациент не пришел, о чем-то поговорили, поболтали. На это же нужно время. Это же выстраивание каких-то отношений. И каждый раз, когда ты приходишь в новую клинику, тебе заново нужно как-то все это выстраивать, ко всему этому приспосабливаться. И устаешь. И опять же выгорание. Мы все приходим к выгоранию, когда однообразные движения происходят. Астоматология входит в топ-5 или 10, кажется, профессий, которые заново происходят в выгорании. У нас на курсе по детективному поведению астоматолога входили в топ-6 специальностей, которые более склонны к совершению. Чем мы тоже? Это наша последняя подсказка. Нет! Почем же победили? Почем же победили? Ладно. Поэтому, на самом деле, я не хочу большая нагрузка. Большая нагрузка... Ты приходишь, ты радостный. У тебя кофе, ты там компьютер включаешь, программу КТ, рентген, и потом жукс! Двенадцать часов ночи. У тебя спина болит, ты ничего не хочешь, ты думаешь, все, я просто не знаю, я хочу быть поваром, мне не надо, кем угодно, пожалуйста, избавьте меня от этого. В одном и том же положении одни и те же движения, одни и те же. Нет такого, как у вас, какой-то острый случай, не похожий ни на все остальные, какой-то синдром редкий, я не знаю, какая-то там тропическая лихорадка или еще что-то. У вас какие-то такие истории могут произойти, которые просто ошеломляют все отделение. Да, но это же тоже, понимаешь, эти случаи дают людям с опытом. То есть ты, будучи молодым врачом, ты как бы, да, ты, может, его диагностируешь, но сюда же его заберут. Но заберут, но ты можешь это увидеть. Понимаешь, отличие нас от вас, вы там ходите по отделению, у вас дежурство, вы там чай встали попили, поразмялись, в каких-то клиниках или в центрах больших есть качалки, пошла покачалась, что-то поделала, у нас нет этой возможности. Вот бывают ситуации, когда я сутки просто могу не поесть. Я, например, ем в 6 часов вечера, я что-то там поела, на следующий день у меня там 9 смен или с 10 утра. И вот так до 10 вечера смены, за этот промежуток времени я могу не успеть поесть. Потому что у тебя там 6 пациентов в день, как правило, но в терапии за целый день где-то 6 пациентов можно принять, до полдня 3-4. Но на каждого выделяется не по 30 минут, а по 2,5 часа. Если это эндодонтия, может быть и больше, может быть и меньше, в зависимости от того, какой еще и доктор и как он работает. И ты вот 2-3 часа, где-то суммарно, в общей сложности, 2 часа сидишь. Максимум, что ты можешь делать, это пристать в кресло, если ты в ассистентском кресле, и там подержать отсос или как-то подразмяться, потому что больно. Допустим, какая-то клиника, в плане профессионального вреда, вы же, правда, сидите в одном помещении очень долгое время. Это коммерческая же история. Да, даже все доктора, которые работают в поликлиниках, я не думаю. У нас вообще очень рискованная профессия, во всех смыслах. Это постоянно колешься иглой. Я уже не знаю, сколько раз я укололась. Насколько историей было, ребята с медпрачевными инструкторами пошли, на укол обозначили грудь, иглой хитились. Обязательно, что я смеюсь, потому что мне уже это не страшно. Я уже просто на опыте. Волевая на себя спирт и дальше поехали. Первые разы было очень страшно. Ты не знаешь вообще, кто к тебе пришел, чем человек живет. Это же коммерческая история. Ну, конечно, да. Человек может не сказать, но вы как лечебники, вы должны понимать, не говорят. У нас такой менталитет, что про такое говорить стыдно. Но это тоже, опять же, неправильно. С этой точки зрения я больше каких-то западных правил придерживаюсь. В Армении, кстати, я все время боролась с клиницистами. У нас был цикл по онкологии. Нам преподавала заледующее отделение онкологии в хирургической больнице. Очень хорошая больница. Там топовые доктора Армении работают. И мы сидели в сторонке, пока она принимала пациентов. Во-первых, армянская история, это пациенты все приходят с родственниками в кабинет. Там просто, понимаете, свадьба в кабинете происходит. Они присаживаются. Это онкологический пациент. Она ему объясняет что-то вот так и так. А он не знает, что он болен. У него там четвертая стадия рака уже. Родственники знают. Братья знают. А пациент не знает. Ну, это как бы забыла слово. Пропустим дальше. Зачастую, это какие-то пожилые люди, которых не хотят тревожить. Которых не хотят расстраивать. И я все время спрашивала, ну, почему так? Она или он должен знать, сколько приблизительно осталось. Может быть, человек что-то хочет успеть за это время сделать. Даже если 60 лет, 50. Может быть, успеть куда-то поехать. Она всю жизнь, эта милая бабушка, просидела в Ереване в своей уютной квартире с балкончиком и ни разу не видела Париж. Может быть, у ее детей есть возможность отправить ее в Париж. А у нее уже такая стадия, что она неоперабельна. И вот я эту часть системы не принимаю. Я считаю, что пациенту нужно честно объяснить и сказать. Да, для него это будет ударом. Может быть, ему нужна какая-то терапия психологическая. Но я знаю, что на Западе, в Америке, в Израиле, в Германии, в странах Европы и так далее, там принято по регламенту, по протоколу говорить пациенту, что у вас такой диагноз и вам предстоит это. В Армении, к сожалению, часто не хотят травмировать родственники, не хотят расстраивать маму. Или дети не знают, что мама болеет и мама, возможно, скоро не станет. Это не на всех распространяется, но такое имеет место быть. Я против такого, если честно. Я тоже. Потому что там 12% У меня там тоже мало, кстати. Села? Есть. Есть. У меня 4. Это круто, что ты меня не снимала. Не снимала? Бля. Ладно, я теряю. Потому что у меня власть. Дебил. Мы не знаем, кто такой власть. Ладно, ладно. Не хочу ни с кем общаться. Я интроверую. У меня одна перед травмой, одна на двоих. Ты так меня удивила. А мы так общаемся? Да. Мы так общаемся. Мы так общаемся. Мы так общаемся. А мы зайдем потом? Блин, эта штучка какая-то очень вкусная. Что это не так? Давай помогу. Блин, это очень классный экспириенс. Спасибо вам большое. Да не за что.